5 важных кинопремьер этой недели
1. «Первопроходец» Эрика Скьолдберга. Норвегия, 2013
Хедлайнер норвежского кинофестиваля, в программу которого вошли также добротно-консервативная экранизация классического романа Кнута Гамсуна «Виктория», теплая, пусть и сдобренная хорошей порцией желчи, комедия о семье и свободе «В погоне за ветром», драма об ассимиляции и сексе «Я твоя». Но первым номером — и по названию, и по размаху — идет густо замешанный на нефтянке и кровянке триллер «Первопроходец». В нем есть тугая, в меру запутанная детективная интрига: во время погружения гибнет один из будущих строителей трубопровода в Северном море, норвежский ныряльщик, его брат отказывается верить в случайность происшедшего и берется за расследование — вопреки, как водится, общественному мнению и рациональным доводам. Есть крепкая документальная основа: датированное рубежом 1970–80-х сотрудничество норвежцев, обнаруживших крупное месторождение нефти и газа, с американскими специалистами. Эта отсылка в гигантский архипелаг политического кино, практически всегда пронизанного отвращением к внешней политике правительства США. Но главное, что есть в фильме, что цепляет сильнее всего — чисто кинематографическая составляющая, стиль, балансирующий на грани между гиперреализмом и чистой галлюцинацией. Это know how режиссера Эрика Скьолдберга, успешно опробованное им уже в дебютной «Бессоннице», позднее переснятой Кристофером Ноланом в Голливуде.
2. «Красавица и Чудовище» Кристофа Ганса. Франция, 2014
Сказка режиссера-визионера с Леа Сейду и Венсаном Касселем, определенно лучшими за всю историю любовниками «Аленького цветочка». На родине создателей новую версию архетипического сюжета ждут ревнивые сравнения с классическим фильмом Жана Кокто, впрочем, Ганса, в отличие от предшественника, экзистенциальные вопросы волнуют не сильно. Он ориентируется в первую очередь на романтическую составляющую и достигает идеала и в сочетании красоты и жестокости, и в расчете на разные аудитории: его определенно взрослую картину о том, какие кровавые раны оставляет любовь, можно безбоязненно показывать и детям, дабы их кругозор не ограничивался только мультяшными экранизациями. Занятно вычитать из фильма и экологический, «природоохранный» мотив, роднящий его с недавним «Мальчиком-с-пальчик» Марины де Ван, инкорпорировавшей в людоедскую сказку почти пропаганду вегетарианства.
3. «Рейд-2» Гарета Эванса. Индонезия, 2013
Продолжение сенсационного «Рейда» — экшна из Индонезии, триумфально прошедшего по экранам всего первого мира, балета насилия, сделавшего молодого постановщика звездой ранга Джона Ву. Сиквел — масштабнее (выживший в бойне «Рейда» полицейский Рама увольняется из спецназа, чтобы, отмотав липовый срок, стать частью мафиозной семьи и уничтожить ее изнутри), дольше (без малого два с половиной часа), амбициознее (многочисленные трэвеллинги сознательно сделаны «под Кубрика»). Легко уделывает две громких гангстерских дилогии последних лет — «Выборы» Джонни То и «Беспредел» Такеши Китано — на их территории, не снижая концентрации восточных единоборств. Идеальное брутальное развлечение.
4. «Ной» Даррена Аронофски. США, 2014
Библейская тема пользуется популярностью. Даррен Аронофски, режиссер насколько интересный, настолько и спорный (вспомните хоть «Пи», хоть «Фонтан», хоть «Рестлера»), обратился к Ветхому завету. Собственно, чтобы догадаться, о чем его «Ной», не надо читать синопсис: о молодом еще земном мире, утопающем во грехе, о гневливом боге, задумавшем не оправдавшее надежд человечество растворить в водах всемирного потопа, и единственном праведнике, которому дозволено было спастись в ковчеге, взяв на борт семью и каждой твари по паре. Вдохновлялся Аронофски не только Книгой Бытия, но и графическим романом канадца Ноя Арнишона, в итоге хорошим людям тут помогают разжалованные в грузных каменных монстров падшие ангелы, на ковчег пробирается и заклятый враг Ноя, душегуб из Каинового семени (Расселу Кроу противостоит другой корпулентный артист, британец Рэй Уинстон). Серьезность намерений Аронофского так велика, что самым верным определением жанра «Ноя» видится «библейский хоррор». Однако намерения исключительно благие, и Аронофски искренне, хоть и с трудно выносимой помпезностью, вещает о рождении гуманизма. Оттого и удивляется тому, что фильм отказались прокатывать в Бахрейне, Катаре и ОАЭ, да и христианская общественность, побывавшая на тест-просмотрах, осталась недовольной.
5. «Трудно быть богом» Алексея Германа. Россия, 2013.
Последний фильм великого режиссера, в его характерной, близкой к документальной, манере чёрно-белой съёмки снят по мотивам одноимённой фантастической повести братьев Стругацких. Алексей Герман решил снимать «Трудно быть богом» ещё в 1968 году, через четыре года после выхода книги. Вместе с Борисом Стругацким они написали первый вариант сценария. И лишь в феврале 2013 фильм увидел свет, уже после смерти режиссера. Борис Стругацкий в интервью в мае 2010 года говорил, что Герман с ним «ни по каким вопросам не советовался». При этом Стругацкий заявил, что «заранее знает, что фильм получится замечательный и даже эпохальный».
На планете, погружённой в глухое Средневековье, работают наблюдатели-земляне, которые пытаются бережно подправлять ход событий, не нарушая логическое развитие истории. Главный герой, дон Румата Эсторский, осознавая свою задачу сохранения нейтралитета, тем не менее, не выдерживает, когда в Арканаре (одном из городов планеты) захватывает власть «чёрное братство», свергнувшее господство «серых», столь же отвратительных, но не столь кровавых. Румата берётся за меч, чтобы покарать злодеев, и тем самым нарушает все правила и закономерности, вмешиваясь в чужой исторический процесс.
За фильм «Трудно быть богом» Алексей Герман посмертно получил премию «Золотая Капитолийская волчица» за вклад в киноискусство.
В статье использованы материалы с сайта Сноб.ру.